Откуда-то из глубины дворца донёсся раскатистый треск, потомскрежет гвоздей, выдираемых из толстого дерева, и гул надвигающейся лавины –оглушительный, зловещий грохот рушащихся стен. Издалека из какого-тополуосвещённого коридора раздался вопль смертельной муки.

Бесстрастный голос в мозгу Гариона снова ожил:

– НАКОНЕЦ-ТО, – прошептал он с явным облегчением.

– Что здесь происходит?! – вспылила Солмиссра.

– ПОЙДЁМ СО МНОЙ, – велел голос. – МНЕ НУЖНАТВОЯ ПОМОЩЬ.

Гарион, подложив под себя руки, попытался встать.

– НЕТ. НЕ ТАК.

Перед глазами Гариона неожиданно промелькнуло собственное,только раздвоенное изображение. Ни о чём не успев подумать, он напряг волю,чтобы сделать так, как приказывал голос, и внезапно перестал ощущать руки,ноги, тело, однако продолжал двигаться, а вскоре увидел себя со стороны –мальчишку, сидящего с бессмысленным видом на подушках у ног Солмиссры.

– ПОСПЕШИ, – велел голос, только теперь он звучалсловно говоривший находился рядом. И в самом деле, Гарион, напрягая глаза,заметил смутную тень, бесформенную, но почему-то очень знакомую.

Туман, окутывавший разум Гариона, исчез, и он тут женасторожился:

– Ты кто? – спросил он у еле видного силуэта.

– На объяснения нет времени. Быстрее, нужно показать имдорогу, прежде чем Солмиссра опомнится.

– Кому показать?

– Полгаре и Бэйреку.

– Тёте Пол? Где она?

– ПОЙДЁМ, – настойчиво повторил голос.

Гарион и странное видение вместе прошли сквозь закрытуюдверь так легко, словно вход в тронный зал прикрывала всего-навсего прозрачнаязанавеска; оказались в коридоре и, взмыв в воздух, полетели по тёмнымпереходам, бесшумно, незаметно, не вызывая даже лёгкого ветерка.

Через секунду оба оказались в большом зале с высокимипотолками, куда Иссас привёл Гариона сначала, и тут, не спускаясь на землю,остановились.

Тётя Пол, сверкая огромными прекрасными глазами, излучавшимигнев и ярость, окружённая слепящим пламенем, широкими шагами пересекала зал.Рядом мчался огромный лохматый медведь, уже виденный Гарионом раньше. В злобнойморде ужасного зверя лишь чуть виднелись черты лица Бэйрека. Маленькие глазкигорели красным огнём безумия, в оскаленной пасти щерились острые жёлтые зубы.

Перепуганные стражники пытались отогнать медведя длиннымипиками, но зверь переломил их, как тростинки, и накинулся на людей, сжимая их вжелезных объятиях и разрывая тела когтями.

Каменный пол на пути женщины и зверя был усеянизуродованными трупами и вздрагивающими лохмотьями окровавленной плоти.

Змеи, отдыхавшие по углам, извиваясь, скользили навстречу,но, встреченные яростным огнём, окружавшим тётю Пол, мгновенно издыхали, какМаас.

Тётя Пол словом и жестом продолжала уничтожать двери одну заодной. На пути встала толстая стена, и чародейка превратила её в груду щебня,словно стена была не из камня, а из паутины.

Бэйрек летел подобно урагану, оглашая дворец безумным рёвом,уничтожая всё на своём пути.

Вопящий евнух попытался было взобраться на колонну, но исполинскийзверь вонзил когти ему в спину и стащил вниз. Визг тут же оборвался: фонтанкрови и мозгов брызнул во все стороны, когда железные челюсти с тошнотворнымхрустом сомкнулись на черепе евнуха.

– Полгара! – беззвучно воскликнула тень рядом сГарионом. – Сюда!

Тётя Пол быстро повернулась.

– Иди за нами! Быстрее.

И тут Гарион и тень полетели назад по коридору к тронномузалу, где оставались Солмиссра и одурманенное тело того, кого недавно покинуладуша.

Позади следовали тётя Пол и разъярённый Бэйрек.

Гарион и его странный спутник прошли через тяжёлую закрытуюдверь.

Солмиссра, вновь покрытая пурпурно-зелёными пятнами, толькотеперь уже не похоти, а гнева, стояла над сидящей у трона пустоглазой куклой.

– Отвечай мне! – требовала она. – Немедленноотвечай!

– Когда мы вернёмся, – приказала тень, –ничего не предпринимай. Я сам её успокою. Нужно выиграть время.

И тут всё вновь стало как прежде.

Гарион почувствовал, как вздрогнуло его тело, и обнаружил,что глаза его опять глядят на мир.

– Что? – зашевелились губы, хотя он не успел ни очём подумать.

– Я сказала, это твоя работа?! – завопилаСолмиссра.

– Какая работа?

Звуки, срывающиеся с губ, произносились вроде бы егоголосом, но, прислушавшись, можно было уловить едва заметную разницу.

– Всё это! Темнота! Нападение на дворец!

– Наверное, нет. Как можно? Ведь я всего-навсегомальчик…

– Не лги, Белгарион! – настаивала королева. –Я знаю, кто ты. Кроме тебя, некому скрыть солнце! Предупреждаю, Белгарион, то,что ты выпил сегодня, – смертельный яд, уже начавший сжигать кровь в твоихжилах.

– Почему ты сделала это со мной?

– Чтобы удержать во дворце. Теперь ты должен постояннопить это зелье – каждый день, всю жизнь, иначе умрёшь. Одна я могу дать еготебе! Ты мой, Белгарион, только мой!

Из-за двери донеслись отчаянные вопли. Королева змей виспуге подняла глаза, потом быстро повернулась к огромной статуе, отвесила ейстранный церемониальный поклон. Руки Солмиссры задвигались, выписывая в воздухесложные непонятные узоры. Голосом, не похожим на обычный, королева началапроизносить заклинания на незнакомом Гариону языке, шипящем, с гортаннымизвуками, повторяя одни и те же слова в конце каждой фразы.

Раздался оглушительный грохот: массивная дверь взорвалась,разлетевшись в щепки. Среди обломков стояла тётя Пол; на лбу серебряным огнёмсверкала белая прядь, выражение глаз вселяло ужас. Громадный зверь, с клыковкоторого капала кровь, а с когтей всё ещё свисали лохмотья дымящегося мяса,злобно ревел.

– Я предупреждала тебя, Солмиссра, – зловеще сказалатётя Пол.

– Стой где стоишь, Полгара, – скомандовалакоролева, не оборачиваясь.

Пальцы продолжали медленно двигаться. – Мальчишкаумирает. Ничто не сможет спасти его, если ты нападёшь на меня.

– Что ты наделала? – властно спросила тётя Пол.